Начало месяца всегда тяжёлое (особенно, когда заведующая - тётка с ранним климаксом).
Вечером обнаружилось, что я неправильно выдала одно рецептурное лекарство, за которое бабушка здорово переплатила. Поэтому я захватила нужные лекарства, рецепты и деньги и ушла в ночь искать бабулю-покупательницу. К счастью, адрес, указанный на рецепте, был недалеко: общежитие на соседней улице. Но, к несчастью, из домофона мне сообщили, что нужный мне человек переехал хз куда. Но. Опять-таки к счастью, охранница общаги оказалась тёткой открытой и доброй и после долгих поисков, подняв на уши половину дома, дала мне новый адрес. Слава богу, и это было недалеко. Я прошла путанными дворами, наблюдая, как между домов краснеет море и вышла к другой облупленной общаге. Там, в антисанитарных условиях, под наблюдением толстого охранника, одним глазом смотревшего футбол крошечному чёрно-белому телевизору, я встретилась с бабушкой и осуществила обмен.
После этого я вышла на пустую, оранжевую от света фонарей улицу, послушала вой собак где-то вдалеке, затосковала и позвонила Безумцу.
- Забери меня отсюда, - попросила я.
- А ты где?
- Да хер его знает... - пожала я плечами.
- Счас приеду, - последовал короткий серьёзный ответ.
При расставании мы обнялись и он прошептал мне на ухо:
- А я тебя больше не люблю.
- Я знаю, - обрадовалась я. - Взаимно.
- Я знаю, - обрадовался он.
И мне стало очень хорошо.
Сегодня в магазине явно что-то продавали по скидкам, потому что очередь стояла не только на выход, но и на вход. А к нам шла волна бабулек, менять деньги и не только. Одна потихоньку передала Наташе некую церковную газетку и пояснила:
- Счас Фёдоровна придёт, скажет: "я за газетой", а вы ей отдадите.
Потом эта же бабуля вернулась и долго докладывала Наташе, где какие продукты сколько стоят.
В середине дня я купила за десять крон у другой очень уставшей бабушки некий чудодейственный цветок, который лечит от всех болезней и его даже в салат можно. Бабушка была такой вымотанной, а растение - весьма милым, что я решила купить.
Вечером уже третья, более злая старушенция долго рассказывала мне про некую "очень хитрую" врача-окулиста. Хитрость врача заключалась в том, что имея эстонские имя и фамилию, она по-эстонски почти не говорила. А за одно брала за визит пятьдесят крон. В конце разговора бабуля сказала, что хотела бы пожаловаться на всех, но всех так много, что у неё времени не хватает.