Я не люблю рано вставать. Очень противно открывать тяжёлые веки и видеть только темноту зимнего утра. Очень противно вылезать из-под тёплого одеяла и, сонно протирая глаза, ползти в холодную ванную. Очень противно сознавать, что сегодня суббота, и в постели, которую я только что покинула, спит тёплый человек и будет спать там еще долго.
Но с выходом на улицу чувство противления пропадает. На улице тихо, лишь хрустит под ногами заледенелый снег. Тёмные окна домов пусты и безразличны. Машины, покрытые белым инеем, сонно стоят на своих местах. На остановке нет никого, а в троллейбусе - два человека. Движение слабое - все в городе спят. Троллейбус, громыхая, мчится по пустым серо-белым улицам, и в этот момент гаснут фонари.
Если посмотреть в одно окно, то видно, как над морем собираются серо-синие ночные облака, пушистые и дождливые. А если обернуться, то в другом окне троллейбуса можно увидеть, как над домами встаёт чистая бело-жёлтая заря, без единого облачка.
Центр города пуст. Я спокойно перехожу дорогу на красный свет, тогда как в будний день это весьма проблематично. Жёлтым светом светятся витрины магазинов, таких пустых, что через стекло видно, как за кассами скучают продавцы.
По широкому проспекту медленно и одиноко едет мусороуборочная машина.
Между высотными зданиями летают угольно-чёрные вороны, многократно отражаясь в синих зеркальных стёклах. Еще выше, ловя ветер серыми крыльями, парят чайки, похожие на бледних призраков городского утра.
А заря поднимается всё выше и выше, окрашивая в бледно-голубой цвет небо.
Я не люблю рано вставать. Но мне нравится ошущать, что в эти рассветные часы город принадлежит только мне.